Бедная, бедная девочка... Шапочка автоматически натирала синяк внезапно образовавшийся на ее шее, абсолютно не понимая как это могло произойти. Горячая вода приятно расслабила мышцы, а кожа стала мягкой и розовой, совсем как у маленького ребенка. Не смотря на все это, в голове девочки напряженно работали моторчики - события вчерашнего дня выскользали и исчезали в стелажах воспоминаний, и как бы посыльная королевы не старалась, отыскать их она никак не могла.
- Ну как же так то, - девочка обиженно надула губы, проводя пальчиками по глади мыльной воды, - Вчера я наверняка помнила, что было позавчера, а сегодня... Минутку, а что было позавчера? Утром я проснулась, привела себя в порядок и отправилась в сад... Да, там были две карты, которых надо было оповестить о скорой казни. Ах, бедняжки...
Шапока замолкла, словно отдавая дань ушедшим - ведь наверняка приговоры уже исполнили. Девушке действительно было жаль этих несчастных, тем более кому как не ей знать, каким образом королева выбирает жерт, именуемых у ее величества политическими преступниками...
- Политическими приступниками? - Шапочка нахмурилась, эти слова прозвучали в ее голове не так как обычно, как будто с ними было связанно какое то воспоминание, ассоциация. Девочка обняла соими тоненькими ручками неменее тоненькие ножки и тяжело вздохнула: разобрать, что сейчас было и стоит ли обращать на это странное состояние внимание, Шапочка решительно не могла. Вода тем временем начала остывать, и тело юной служки королевы покрылось мурашками. С трудом заставив себя покинуть наконец ванную комнату, Шапочка проследовала к туалетному столику. В зеркале отразились ее намокшие кудряшки и совершенно потеренное лицо. Странное состояние никак не давало успокоится.
- Все, хватит, - вздохнув, девушка опустилась на стул, - Нужно собраться. Что было, то было! Сегодня очередной рабочий день... Ах, Шапочка, какая ты жалкая!
Показав своему отражению язык, девочка облачилась в белое ситцевое платье, усыпанное красным горошком. Это платье напоминала Шапочке о маме... Хотя эта женщина никогда не проявляла особой любви к единственной дочери, Шапочка запомнила ее красивой и ласковой, наверное, такой, какой ее мама была в шапочкином младенчестве. Потому что с момента гибели отца от красивой и ласковой мамы уже ничего не осталось...